Как и ожидал Мазерс, его истеричный посетитель быстро сменил гнев, но не на милость, а на старческое брюзжание. Ядерная волна громких воплей была остановлена, никто не пострадал. Мазерс собирался было уже откинуть одеяло и принять сидячее положение, как в распахнутых милостивой рукой Фетуччи дверях, появилась точеная женская фигурка. Взгляд мужчины, поднимаясь снизу вверх, скользнул по обтянутым темной тканью бедрам, затем обласкал упругие округлости, о которых вещал совсем недавно, но затем его улыбка померкла – светлая копна волос и въедливый высокомерный голос могли принадлежать только одной барышне из Бездны. Древней, как яйца мамонта, но гораздо более мощной, магичке по подпольной кличке «Зефир». Прозванная когда-то своими соратниками в честь ласкового западного ветра, она являла полную его противоположность. Как и в случае с одноименной сладостью… Но сейчас женщина принесла действительно хорошие вести. Мазерса отправляют на раскопки. И к тому же она забрала с собой Фетуччи, так и не успевшего толком испортить настроение хаоситу. За такое можно было и потерпеть ее высокомерие в течение всего путешествия. Поскольку никаких подробностей ему не сообщили, Мазерс пришел к выводу, что собираться нужно тщательнее, чем обычно. Отсутствие информации и поспешность, могли обозначать только то, что имперские войска обнаружили что-то действительно ценное.
Двадцать минут…Это много или мало? Ученику на скучном уроке они кажутся вечностью, влюбленным, сжимающим друг друга в объятьях - мгновением. В нынешней ситуации двадцать минут на сборы – это ровно столько нужно, чтобы привести себя в порядок после сна, обтеревшись влажным полотенцем, как обычно, экономя драгоценную воду, нырнуть в удобную одежду, расчесать непослушные длинные волосы и убрать их в тугую косу, скидать в рюкзак все необходимые для сложного перехода вещи. Скромное убранство комнаты не позволяло аккуратно хранить вещи, но в комнате хаосита, как ни странно, всегда был идеальный порядок. И не любовь к чистоте и порядку двигало мужчиной, когда он с остервенелостью маньяка раскладывал свой скарб по разным углам и нишам «уютного» жилища. Упорядочивая материальные вещи, Мазерс упорядочивал свои мысли. Он мог по нескольку раз в день переносить потертый томик Рембо из стопки аккуратно сложенной одежды к коробкам со свечами, сломанный мощный фонарь на 200 люмин то бросать в корзину к мусору, то гордо водружать над письменным столом… Логику углядеть в этом было сложно, но благодаря этим действиям в комнате Мазерса всегда было чисто. Пыль и грязь – не в счет. В передвижном городе они стали частью воздуха, неотъемлемым атрибутом любого помещения.
Когда в небольшой рюкзак опустилась трехлитровая бутыль с мутной, но вполне пригодной для питья воды, выяснилось, что более в него ничего не влезет. Сменная одежда, теплый спальник, три фонаря разной мощности, широколезвенный кинжал, скорее напоминающий мачете или кукри, запас провизии на несколько дней, две толстые свечи, пара зажигалок, полотенце, новомодный бинокль, маленькая фляжка с откровенно дерьмовым пойлом, отчего-то названным производителем «виски», уместились в малолитражный компактный рюкзачок. Более вместительный, но и более громоздкий, на выполнение задания класса «тиха украинская ночь, но сало нужно уволочь» брать было не разумно.
Через двадцать минут, вполне довольный жизнью и сияющий улыбкой Сэмюэль Мазерс стоял у означенного места и ожидал свою симпатичную стервозную спутницу.
